Марина Разбежкина – пять запретов для студентов-документалистов

Продолжаем вспоминать лекцию Марины Разбежкиной на Heyday! На этот раз мы хотим поделиться с вами пятью запретами, которые существуют для студентов Марины Александровны в её Школе документального кино и театра в Москве. Конечно, не обойдётся и без увлекательной истории!

Итак, запреты, которые используются Мариной Разбежкиной – это те вещи, которые не разрешается применять студентам во время обучения (так-то в них нет ничего криминального). Что ж, приятного чтения!

Запрет первый: использование zoom’a

«Нашим студентам запрещено пользоваться zoom’ом (zoom – это когда вы приближаете изображение героя или отдаляете). Причина этому запрету проста – это очень сильно разрушает пространство в кадре: вот вы наезжаете объективом и промахиваетесь, и это – невнятный кадр. Теряется время – теряется ритм фильма. Zoom плох в условиях неопытной руки тем, что он разрушает композицию, а также работает как скрытая камера, ведь никто из вас не знает, на кого будет направлена камера в тот или иной момент. Поэтому я предлагаю своим студентам другой способ – подойти и отойти. Таким образом, человек точно знает, что камера направлена именно на него, и это даст ему возможность показать себя с лучшей позиции».

Запрет второй: использование штатива

«Никаких штативов – только ручная камера. Мне нравится результат технического прогресса, однако, когда вы работаете со штативом, вы очень от него зависите. Человек подвинулся – вы не можете сразу же направиться за ним следом. Штатив отделяет вас от человека, в то время как ручная камера не ограничивает вас в передвижении».

Запрет третий: журналистское интервью

«В нашей школе запрещено собирать информацию с помощью прямого журналистского интервью. Это нечестная работа, к тому же, люди часто попросту врут – ваш вопрос вызывает у них невероятное количество штампованных ответов, и они вас считывают – они говорят то, что вы хотите услышать. А значит, они не говорят о себе и о своей жизни, они говорят то, что принято говорить.

Мы пользуемся другим приёмом – сбор информации происходит с помощью вербатима. Вербатим – это замена интервью, которая исключает все попытки человека сказать о себе неправду или заштампованные вещи. Например, представим себе пьесу о металлургическом заводе. На завод просто так не попадаешь – пресс-группа сама находит образцового рабочего и говорит ему: «Дядя Вася, ты же этих репортеров знаешь (а для них все мы просто журналисты) – расскажи о победах нашего завода: сколько стали мы отлили, сколько наград получили... А мы тебе потом премию выпишем.»

Дядя Вася, конечно, соглашается. И вот, стоит он у станка, приосанился. В голове у него готовый текст. У него уже лицо с этим текстом! И он ждёт нашего человека. Однако человек этот не появляется сразу. Он появляется только тогда, когда дядя Вася начинает нервничать, а как только ваш герой начинает нервничать, он забывает текст. Наш человек появляется так – он озирается по сторонам, смотрит под станки, потом обнаруживает напряженного дядю Васю (а дядя Вася тоже взволнован, он тоже озирается и смотрит под станки, и он не понимает, что нужно этому человеку, а человеку ведь явно что-то нужно!..). И человек говорит дяде Васе: «А Вы тут странных людей, случаем, не замечали?..» Дядя Вася снова оглядывается и говорит: «Вот, знаете, Вы – самый странный из всех».

Вот и всё – с дядей Васей уже можно начинать разговор – его можно «брать». Он уже забыл, что он – передовик труда. И человек спрашивает у дяди Васи разрешения задать ему вопрос. К дяде Васе начинает возвращаться память – он вспоминает свой заученный текст... Однако человек спрашивает: «Как работа изменила ваше тело?» И дядя Вася в ступоре. Он смотрит на человека и показывает руку, а там не хватает четырех пальцев... Тут уже и начинается история.

Таким образом, вместо интервью вы должны поставить человека в какое-то неловкое, острое положение, когда он забывает все штампы, забывает, что он собирался вам рассказать. Тогда вы и получаете мощный человеческий разговор».

Запрет четвёртый: закадровый текст

«В своей школе мы запрещаем студентам использовать закадровый текст. Закадровый текст – это манипуляция героем и, особенно, зрителем».

Запрет пятый: закадровая музыка

У нас существует полный запрет на закадровую музыку, потому что музыка – тоже манипуляция. Музыка, с которой вы не умеете по младости лет работать, является вашим поражением всегда. Самое главное в кино – это ритм. Вы сделали все – нашли хорошего героя, сняли хорошую историю, но проиграли в ритме... И зрителю скучно.

Есть люди, для которых ритм – это часть жизни, других же надо этому научить – они не понимают, что такое ритм. Именно поэтому мы ввели в нашей школе предмет «Ритм – форма». Ритм есть у музыки, но это ритм самой музыки, а не ритм вашего кадра. И когда вы в растерянности, вы подкладываете музычку – вы верите, что она сделает всё сама, сделает ритм за вас. Она обязательно все сделает, однако на самом деле она убьёт изображение – окажется, что всё визуальное пространство живет в другом ритме. С музыкой, конечно, можно и нужно работать, но только после того, как вы научились работать без музыки».

* * *

Надо сказать, что кино, которое снимает Марина Разбежкина и её студенты, снимается долго – оно может сниматься три месяца, год, а может и пять лет – если документалист не смог поставить точку, то он продолжает снимать. Точка – это естественный конец истории, и ожидание этого конца может быть мучительным и для самого режиссёра, но он понимает, что только здесь может быть самый пик драмы.

Марина Александровна не снимает игровое кино и не работает с актёрами: «Актеры играют роль, они надевают на себя маски. Я обычно говорю: я буду снимать игровое кино только в том случае, если мне дадут возможность убить актёра после съёмки, чтобы он не играл второй раз...»

#МаринаРазбежкина #документальноекино #Heyday #Даугавпилс